Правовой нигилизм в российском обществе, являющийся его характерной чертой, приобрел столь значительное распространение, что задача его преодоления была названа в качестве одной из приоритетных вновь избранным президентом России Д.Медведевым.
Правовая безграмотность при решении вопросов на стыке права и психиатрии, как правило сходящая с рук как психиатрам, так и отдельным юристам и давно достигшая стадии правового нигилизма, ныне приобретает все более воинствующий характер.
Одержимость психиатров сверхценной идеей о своей правовой компетентности и, следовательно, отсутствие критики к своей аргументации все чаще доводят психиатров до откровенно нелепых попыток вершить правосудие, подменять собой функции судебных органов, диктовать суду, что он вправе и не вправе делать. Самонадеянное толкование законодательных актов, их цитирование не впопад вводит в заблуждение не только самих психиатров, но и пациентов, их представителей, судей.
Наглядный пример тому – дело о недобровольной госпитализации Б-ва в РПБ № 1 Республики Марий Эл. Измышления, содержащиеся в двух полученных нами документах указанного психиатрического учреждения по данному делу, беспрецедентны по своей правовой безграмотности.
1. Заключение комиссии специалистов больницы относительно обоснованности недобровольной госпитализации Б-ва (за подписью зам.главврача А.М.Соколовой и зав.отделениями Е.М.Бурлакова и Л.А.Кузнецовой) не соответствует действующему законодательству, лишено логики и правового смысла.
1.1. Психиатрическое освидетельствование применительно к Закону о психиатрической помощи по явному заблуждению психиатров со стажем от 24 до 37 лет относится ими к новым видам СПЭ (!)
1.2. После этого перла приводится ст.47 того же Закона, которая к данному случаю не подходит, т.к. не предусматривает право лица, госпитализированного в недобровольном порядке, самостоятельно возбуждать процедуру судебного контроля за его госпитализацией. Как тут не вспомнить Решение Европейского Суда по правам человека по делу Ракевич.
1.3. Для «этих» (?) новых видов экспертиз авторы заключения выделяют «общий принцип» (оценка психического состояния, его соответствия критериям Закона), который на самом деле является задачей исследования, а не принципом. Следует напомнить психиатрам, что принципами производства судебных экспертиз (как новых, так и старых) остаются законность, соблюдение прав и свобод граждан, независимость эксперта, объективность, всесторонность и полнота исследований.
1.4. Несмотря на то, что СПЭ Б-ву не проводилась и не назначалась, а заключение комиссии специалистов Уполномоченного по правам человека не является экспертным заключением и подготовлено в соответствии с иными нормами законодательства, администрация больницы упорно пытается не к месту воспроизводить статьи, регулирующие производство СПЭ, продолжая еще больше себя дискредитировать все новыми ошибками.
1.4.1. Ссылаясь на ст.52 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, она утверждает, что СПЭ «осуществляется в государственных или системы муниципальных учреждений здравоохранения». С точки зрения грамматики, эта фраза не выдерживает никакой критики. Но это - не главное. Суть ошибок в том, что администрация РПБ до сих пор руководствуется редакцией ст.52 Основ 1993 (!) г., что недопустимо.
Во-первых, ст.52 Основ изменила свою редакцию в соответствии с Федеральным законом от 22.08.2004 № 122-ФЗ: СПЭ в учреждениях муниципальной системы здравоохранения производиться не может.
Во-вторых, ст.52 Основ даже в новой своей редакции этой части как противоречащая позднее принятым нормам законодательства на основании Определения Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 16.09.2004 признана не подлежащей применению.
В-третьих, увлекаясь описанием должности эксперта в государственном судебно-экспертном учреждении, администрация РПБ не понимает, что в соответствии с процессуальным законодательством производство СПЭ может быть поручено не только государственному, но и иному экспертному учреждению, негосударственному эксперту (экспертам). На это же указывается и в ст.41 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».
По меньшей мере некорректно и указание администрации РПБ в своем заключении кому из врачей-психиатров, по ее мнению, «не следует поручать производство СПЭ». Данный вопрос – в компетенции органа, назначившего СПЭ.
1.4.2. Ошибочна позиция администрации РПБ и в вопросе о лицензировании.
Во-первых, администрация РПБ уже во второй раз ссылается на недействующий нормативный акт. Постановление Правительства РФ от 4.07.2002 г. № 499 давно утратило силу. Лицензирование медицинской деятельности осуществляется в соответствии с Положением, утвержденным постановлением Правительства РФ от 22.01.2007 г. № 30.
Во-вторых, негосударственное юридическое лицо (негосударственный эксперт), которому следователем или судом поручено производство экспертизы, не обязано иметь лицензию на проведение СПЭ. Лицензия необходима для тех юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, которые избрали производство СПЭ основным видом своей деятельности.
1.5. Нельзя согласиться с трактовкой администрацией РПБ критериев недобровольной госпитализации в соответствии с п. «а» ст.29 Закона о психиатрической помощи. В частности с тем, что: 1) тяжелое психическое расстройство относится к юридическому критерию; 2) признаки, указанные в п. «а» ст.29 Закона, не имеют временного критерия; 3) указания психолога на вероятность проявления агрессии должны влечь применение критериев непосредственной опасности; 4) критерий непосредственной опасности конкретного лица может быть обезличен: указывается, что Б-в «опасен для себя или (?) окружающих».
Во-первых, тяжёлое психическое расстройство является не юридическим, а медицинским критерием применения ст.29 Закона.
Во-вторых, критерий именно непосредственной опасности подразумевает, что посягательство либо уже начало осуществляться либо близко к началу, неминуемо либо имеется очевидная действительная и реальная угроза осуществления посягательства (конкретная угроза словами, жестами, демонстрация оружия и прочие устрашающие способы). Таким образом, предположение о «вероятности проявления агрессии» и собственно сама непосредственная опасность находятся в разных временных и содержательных плоскостях.
В-третьих, опасность применительно к конкретному лицу следует дифференцировать. Лицо может быть опасным: а) одновременно для себя и для окружающих, либо б) только для себя, либо в) только для окружающих. Союз «или», указанный администрацией РПБ применительно к Б-ву, свидетельствует о бездумном отношении к применению п. «а» ст.29 Закона.
1.6. Являются надуманными вследствие правовой неосведомлённости и претензии администрации РПБ к заключению комиссии специалистов Уполномоченного по правам человека.
Заключение комиссии ошибочно расценивается как заключение СПЭ. В действительности оно является мерой по защите интересов Б-ва, принятой по инициативе Уполномоченного по правам человека на основании ст.21 ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации», и является письменным доказательством. Кроме того, данное заключение, подписанное лицами, имеющими специальные знания, может быть использовано в гражданском процессе в качестве пояснений специалистов и согласно ч.1 ст.157 ГПК РФ должно быть исследовано судом как доказательство по делу.
Комиссии специалистов Уполномоченного, состоящей из членов НПА России, для выполнения поручения Уполномоченного и выступления в качестве специалистов, в т.ч. в суде, лицензии не требуется, как не требуется и сертификата по судебной психиатрии. Кроме того, специфика анализа вопроса об обоснованности применения ст.29 Закона о психиатрической помощи даже в рамках СПЭ (в отличие от решения вопросов о вменяемости или недееспособности) не требует специальной подготовки по судебной психиатрии.
2. Несостоятелен, с правовой точки зрения, также текст за подписью главврача РПБ № 1 Т.Н.Бедертдинова под названием «мотивированное мнение с правовым обоснованием».
В нём содержится не соответствующее законодательству утверждение, что заключение врачей-психиатров, подаваемое в суд в качестве приложения к заявлению психиатрического учреждения о недобровольной госпитализации лица, может оспариваться (?) лишь «единственным» (!) способом – путём постановки перед судом вопроса (?) о назначении СПЭ. При этом приводятся ссылки на ст.57 и 79 ГПК РФ, которые, разумеется, таких ограничений прав лиц, участвующих в деле, не содержат.
Во-первых, заключение психиатров, подаваемое в суд в порядке ст.33 Закона о психиатрической помощи, не оспаривается. Обстоятельства, содержащиеся в нём, могут быть опровергнуты, лицо также может возражать в отношении доводов комиссии.
Во-вторых, при рассмотрении дела о недобровольной госпитализации заинтересованное лицо, как и другие лица, участвующие в деле, может использовать весь арсенал прав, предусмотренных ст.35 ГПК РФ, в т.ч. предъявлять доказательства, заявлять ходатайства, давать объяснения, приводить свои доводы, использовать другие процессуальные права. Заинтересованное лицо может представить в суд письменные доказательства, включая справки и заключения других врачей-психиатров и медицинских учреждений, заявлять о привлечении специалиста-психиатра для дачи консультаций и пояснений в соответствии со ст.188 ГПК РФ.
При наличии у суда сомнений в обоснованности заключения больницы, возникших, в частности при сравнительной оценке данного заключения с пояснениями специалистов, привлеченных по инициативе заинтересованного лица, суд вправе назначить СПЭ.
У суда при оценке всей совокупности доказательств могут и не возникнуть сомнения, для разрешения которых понадобится назначение СПЭ, и суд может отдать предпочтение тем доказательствам, которые представлены заинтересованным лицом (его представителем) и согласно ст.305 ГПК РФ отклонить заявление больницы, основываясь на собственном убеждении. Суд может просто не счесть доводы больницы убедительными. А помочь ему в этом могут само лицо, прокурор, свидетели, другие врачи-психиатры, правозащитные организации и т.д. Известно множество судебных решений, когда суд отклонял заявление ПБ как безосновательное, не прибегая к помощи экспертов.
Апогеем нелепости так называемого «правового обоснования», подписанного главврачом РПБ № 1, с претензией на исключительность, является категоричный запрет в адрес суда (!) принимать во внимание и класть в основу судебного акта какие-либо другие медицинские заключения, в т.ч. независимых врачей-психиатров.
Господа, помните, что уверование в свою исключительность порождает безответственность. Лучше, если бы Вы как врачи больницы во главе с главным врачом взялись за своё дело, - подготовили профессиональное медицинское (а не правовое) обоснование, дали содержательный с психиатрической, а не юридической точки зрения анализ заключения комиссии специалистов Уполномоченного. Тогда, глядишь, не пришлось бы бояться «других» медицинских заключений и указывать суду какое из доказательств - главнее. Ваше решение сразить всех своим «правовым обоснованием» и тягаться на равных с юристами было ошибкой.
Во истину: «не в свои сани не садись»...
Ю.Н.Аргунова, руководитель юридической службы НПА России,
канд.юрид.наук, советник юстиции