Московская певица и музыковед матушка Мария Батова жила несколько лет в Швейцарии. Недавно она вернулась, привезла мне оттуда краткие сведения о классике европейской психиатрии и психотерапии, директоре Психиатрической Клиники Бургхельцли в Цюрихе, Якобе Клези (Jakob Kläsi,1885-1980), его портрет и его небольшую объёмом книгу «Vom seelischen Kranksein Vorbeugen und Heilen». Bern: Haupt, 1937, 94 s. («О душевных болезнях: пути предупреждения и исцеления»). У нас о Клези чаще знают психиатры, интересующиеся наркотерапией шизофрении и психотерапией шизофрении.
Семён Исидорович Консторум (1890-1950) в работе «Психотерапия шизофрении» (Проблемы пограничной психиатрии (Клиника и трудоспособность) под ред. Т.А. Гейера, – М. –Л.: Госиздат, биол. и медиц. лит., 1935, с. 287-309) отмечает следующее (подробные цитаты объясняются библиографической редкостью классических цитируемых работ). «Самые первые попытки порвать, наконец, с той пассивностью, в которой пребывала психиатрия в конце прошлого и начале настоящего столетия в отношении шизофреников, связана с именем Странского, впервые заговорившего о психотерапии шизофреников ещё в 1914 году. В своём учебнике, вышедшем незадолго до войны, Странский впервые определённо ставит вопрос о необходимости психотерапевтически воздействовать на шизофреников, о «Kompensatorische psychische Übungstherapie» – психически тренирующей терапии, главными элементами которой являются по Странскому: 1) логическое убеждение, 2) поддержка больных в их сомнениях относительно реальности бреда и 3) Entlastung – освобождение больных от гнёта их переживаний, которое достигается тесным контактом с больными. Затронутый Странским вопрос с началом войны повис в воздухе, и лишь в 1922 году вновь выплывает на сцену в работах швейцарского психиатра Клези (Kläsi). Вызывая с помощью Somnifen’a длительное, в течение нескольких дней, состояние сна и беспомощности, Клези в известном смысле лишь усиливал, доводил до крайних степеней отрыв больного (кататоника –М.Б.) от окружающей жизни и, тем самым, приводя, так сказать, его психическое состояние ad absurdum , надеялся пробудить в нём стремление избавиться от него и побудить вступить в рапорт с врачом и, вообще, с внешним миром. Эти опыты с Somnifen’om получили, приблизительно с 1924 года, самое широкое распространение на Западе… Те же задачи, которые ставил себе Клези, применяя Somnifen, он осуществлял и другими путями – внешне отличными, но, по существу, вполне сходными… Итог всех этих работ таков: действительно, в ряду случаев удаётся до некоторой степени направить психику больного на внешний мир, экстравертировать её, но ненадолго... Методологически эти опыты Клези, несомненно, очень интересны, поскольку здесь мы имеем дело с принципом активирующей терапии в чистом виде. И поэтому те, весьма скромные, результаты, которые получал Клези, – некоторое симптоматическое улучшение в смысле смягчения аутизма и известного возвращения больного к реальной жизни – несомненно побуждают продолжать поиски в этом направлении… И именно в этом направлении происходит тот резкий сдвиг в психиатрии вообще и в лечении шизофреников в частности, сдвиг, который связан с именем Зимона (Simon Hermann, 1867-1947 – немецкий психиатр, один из основоположников трудовой терапии – М.Б.). Я потому перекидываю мост от Клези к Зимону, что мы здесь имеем принцип воздействия на психику, в конечном счёте, через моторику, т.е. через поведение. Первая работа Клези датирована 1922 годом и приблизительно с этого времени актуализируется вопрос о психотерапии шизофрении» (287-288). Вольфганг Кречмер (Wolfgang Kretschmer) (1918-1994) в своё время говорил мне о Якобе Клези: «Да, он пытался помогать душевнобольным так, как никто не пытался». Клези даже толкал кататоника в бассейн и затем протягивал ему руку, помогая не утонуть, дабы хоть таким образом вынудить его к общению, контакту. Но Клези пытался психотерапевтически помогать больным не только с помощью указанного выше активирования, но и поистине одухотворённо, как сказали бы сейчас – приёмами Терапии духовной культурой. Пётр Михайлович Зиновьев (1882-1965) в статье «О психотерапии шизофрении» (Вопросы психотерапии под ред. М.С. Лебединского.- М. Медгиз, 1958, с. 174-179) приводит с сочувствием и восхищением, следующее место из одной работы Клези как пример «возможности психотерапевтического воздействия на состояние больных шизофренией». «Клези сообщает, что в хроническом беспокойном отделении он однажды во время обхода увидел неряшливо одетую, нечистоплотную женщину, которая была возбуждена и цинично бранилась. Клези подошёл к ней и шёпотом сказал ей на ухо, что ему неприятно видеть, как такая прелестная дама портит производимое ею впечатление непорядками в своём туалете и недопустимыми вольностями в речи, которые она себе позволяет. После этого врач взял её под руку и вместе с ней вышел на прогулку в сад. Во время прогулки он ничего не говорил о болезни, поведении больной и больничном режиме, разговор имел тон вежливой беседы между случайно встретившимися знакомыми – о погоде, о цветах и т.п. На следующий день Клези повторил такую же прогулку с больной, которая на этот раз была спокойна, сдержанна и опрятно одета. То же он делал и в дальнейшем, исключая те дни, когда больная позволяла себе какие-либо эксцессы; в эти дни приходилось молча проходить мимо неё. Вспышки возбуждения у больной стали делаться всё реже и реже, она стала заботиться о своей внешности, исчезли нелепости в высказываниях и поведении. Через некоторое время, по утверждению Клези, оказалось возможным её выписать» (с. 178).
Мне так и не удалось найти эту статью Клези в оригинале. Встречались лишь упоминания, очень краткие пересказы. Работы Клези, сколько знаю, прежде на русский язык не переводились.
Эрнст Кречмер (Ernst Kretschmer) в 1957 г. в работе «Многомерная структура шизофрений и их лечение» (Zeitschrift für Psychotherapie und Medizinische hsychologie, 7 Jahrg., Heft 5, s. 183-191) отмечает следующее. «Врач с развитой интуицией и меткой речью может и у шизофреника одним правильным словом в нужный момент снять его комплексы, как это многие десятилетия изящно делает Клези. И здесь постоянной основой является серьёзное товарищеское личное участие к пациенту, даже в мелочах, и человеческая теплота без сентиментальности» (с. 187).
Душевное спасибо Марии Батовой за текст для первого в нашей стране перевода Клези . Это последний, немного незаконченный перевод с немецкого незабвенной Евгении Григорьевны Сельской. Перевод закончен, так же одухотворённо-бескорыстно, близкой подругой Евгении Григорьевны – Еленой Александровной Ходак. Они вместе учились в институте в ту пору, когда принято было учиться добросовестно, соединяя высокую точность перевода с дыханием души автора. Спасибо Елене Александровне.
М. Бурно